В настоящей главе речь пойдет о вновь выявленном памятнике архитектуры, сведения о котором отсутствовали в научной литературе с 1917 года, — о соборной церкви Симоно-Воломской пустыни. В задачи данной главы входит представить наиболее полно этот незаслуженно забытый архитектурный объект, продатировать его, проведя архитектурный анализ, а также предложить возможные гипотезы истории строительства памятника. Сделанные нами фотографии и обмеры с выполненными по ним чертежами плана и фасада церкви в масштабе 1:50 (Приложение 3), помогут наглядно продемонстрировать архитектуру памятника.
По данным, опубликованным в Известиях Императорской Археологической Комиссии, ныне существующая каменная церковь на Воломах, была построена в 1760 году и имела два престола, из которых главный был освящен в честь Воздвижения Животворящего Креста (Описание памятников русского зодчества по губерниям. V. Вологодская губерния. — Известия Императорской Археологической Комиссии. Вып.64. Птр., 1917.). Второй престол, по всей вероятности, примыкал к северной стене церкви и находился под одной крышей с трапезной. Это видно по наличию следов двускатной кровли, сохранившихся на северном и западном фасадах. По некоторым сведениям придел был освящен в честь Казанской иконы Божией Матери (Мартюков А.А. Пустынник Симон — Воломский чудотворец. / Советская мысль. № 107. 20.07.99.). К сожалению, больше никаких источников, подтверждающих данные относительно датировки Крестовоздвиженской церкви, пока не обнаружено.
Описание.
Сегодня Крестовоздвиженская церковь бывшей Симоно-Воломской пустыни представляет собой кирпичное, со следами побелки, здание. Расположено оно на небольшой возвышенности правого берега мелководной здесь реки Кичменги, на которую и выходит основным южным фасадом (Илл.1) (Здесь и далее все иллюстрации приводятся в Приложении 3.). Ее первоначальная, несимметричная относительно продольной оси, композиция представляла: основной объем храма, трапезную с северным приделом, и колокольню (Илл.2 Чертеж.). При строительстве был использован большемерный кирпич (храм — 32х17х8,5см, колокольня — 27х13х8см). Здание находится в руинированном состоянии: трапезная с приделом полностью разрушена, завершение храма и верхний ярус колокольни разобраны. Двухсветный четверик храма, обладающий приземистыми пропорциями, исходя из наличия тромпов (Илл.3), был перекрыт сомкнутым восьмилотковым сводом с граненым барабаном главки. Пониженная, пятигранная в плане, апсида перекрыта коробовым сводом. Трапезная, судя по следам примыкания ее стен, была сдвинута от продольной оси к северу, а придел выступающей алтарной частью, закрывал треть северного фасада храма. С западной стороны композицию завершала колокольня, первый ярус которой был частично закрыт трапезной.
В четверике храма с севера, запада и юга расположены три дверных проема с полукруглым завершением. Южный оформлен как портал (Илл.4). Фасады четверика расчленены на два яруса тонким профилем, подчеркнутым фигурным свесом металлического покрытия, с проходящим под ним пояском валика. По южному фасаду размещены четыре окна — два в первом и два во втором ярусах четверика. Окна крупного размера: в первом ярусе 183х93см, во втором — 167х93см. Снаружи окна прямоугольные, наличники простые, образованые широкой лентой в полкирпича с выделением наружной четверти. Вставлены железные фигурные решетки с крещатым рисунком звеньев (Илл.5). В оконных проемах второго яруса сохранились деревянные рамы. Такие же, по величине, окна, и так же обрамленные, расположены на стенах апсиды (Илл.6). Их всего три: на южной стене, наиболее пострадавшей от времени, а также на восточной и северо-восточной стенах.
Первый ярус южного и северного фасадов четверика храма расчленен лопатками на три прясла. Второй ярус имеет такое членение только на северном фасаде, так как на южном фасаде, на месте средних лопаток расположены окна второго света. Перспективный трехступенчатый портал, выполненный из фигурного кирпича штучного набора (Илл. 4, Илл. 7), обращает на себя внимание необычным выделением пятью валиками своеобразного замкового камня. Все его уступы объединены поясками двойного валика с четко выделенным профилем импоста на арке проема. Первоначально портал завершался металлическим козырьком (несохранившимся), кронштейны которого опирались по сторонам портала на более узкие лопатки, шириной в полкирпича (следы хорошо видны в кладке). Акцент центральной композиции усилен лентами валика, проходящими между узкими лопатками, фланкирующими с двух сторон портал и средними лопатками. Такой же валик обрамляет прямоугольный киот над порталом. Стены четверика и апсиды завершает городчатый карниз с валиком в основании (Илл.8). На всех лопатках выделен поясками валика уровень постамента и цоколя. Интересной особенностью является выделение западных угловых лопаток второго яруса упрощенной капителью из валика, полочки и полувала, что придает убранству фасадов некую асимметричность.
С уверенностью можно сказать, что храм не перестраивался. Интерьер сохранился с большими утратами. Пол выложен каменными плитами (Илл.9). Размер их: 53х49х5см. Стены оштукатурены. Свод разобран. (Илл.10). Оконные проемы четверика и апсиды имеют арочные перемычки. О росписях и их расположении на стенах подробно говорилось в предыдущей главе.
От колокольни также осталось два яруса (Илл.11). Первый — по высоте соответствует первому ярусу четверика храма. Он перекрыт коробовым сводом и отделен от второго городчатым карнизом, более упрощенным, чем в четверике храма. Второй ярус имеет простой декор, завершаясь набольшим карнизом из трех полочек. В интерьере сохранились тромпы (Илл.12). Входные арочные проемы первого яруса: западный, со следами в кладке от металлического козырька (Илл.13), и восточный, ведущий из колокольни в трапезную (Илл.14), плохо прочитываются из-за поздних разрушений. В толще северной стены на второй ярус ведет лестница (Илл.15). В кладке видны пазы от деревянных ступеней (Илл.16). Во втором ярусе расположены высокие оконные проемы звона по всем стенам за исключением восточной. С восточной стороны — входной проем, ведущий из колокольни в чердачное пространство трапезной (Илл.14). Размер кирпича и упрощенный декор говорят о том, что колокольня строилась гораздо позже основного объема храма.
Как уже говорилось, существует мнение, что именно эта церковь, была воздвигнута прп. Симоном. По житию это могло произойти в 1620 году, так как первая церковь, построенная им, сгорела. Эту же версию приводит и М.В.Толстой в «Истории Русской Церкви», утверждая, что «мощи преп. Симона погребены подле построенного им храма (ныне приходского)» (Толстой М.В. История Русской Церкви. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1991. С.525.). Об этом также нам ясно говорят росписи Крестовоздвиженской церкви, иллюстрируя дошедшее до нашего времени устное предание. Хотя новый кирпичный храм, имеющий то же посвящение — в известном смысле тот же самый храм. Однако при визуальном осмотре руинированного здания с этой версией (строительства ныне существующего храма в первой половине XVII века) можно согласиться, тем более, что перспективный ступенчатый портал дает некоторые основания для возможной более ранней датировки, чем 1760 год, приведенный в Известиях Императорской Археологической Комиссии.
На сегодняшний день Известия Императорской Археологической Комиссии является единственным письменным источником, содержащим сведения о времени создания памятника. Краткость приведенной в нем информации и отсутствие дополнительных подтверждений датировки Крестовоздвиженской церкви 1760-м годом, а также наличие версии, содержащейся в устных и изобразительных источниках, дают все основания поставить под сомнение приведенную дату. Проведенный нами архитектурный анализ позволит устранить возникший ряд вопросов.
Архитектурный анализ.
Воломы, территориально тяготеющие к Великому Устюгу, и в каменном зодчестве должны были бы в первую очередь опираться на традиции этого города, к XVII веку уже достаточно большого и получившего право именоваться Великим. К тому же, фактически не пострадавший в Смутное время от интервентов, Великий Устюг оказался в выгодном положении, и в то время, когда многие города Русского государства вынуждены были заниматься восстановительными работами, в Устюге не прекращалось развитие всех видов искусства (Шильниковская В.П. Великий Устюг (развитие архитектуры города до середины XIX в.) М., 1973. С.22). Из истории застройки Устюга мы видим, что до середины XVII века почти все значительные постройки его, находившиеся как на территории Кремля, так и за его пределами, были по преимуществу деревянными (не исключая башен и стен самого Кремля). «В 1630 году, — пишет Мерцалов А.Е. в книге » Вологодская старина. Материалы для истории Севера России»,- в Великом Устюге было 27 церквей, из них две соборные: в городище церковь Покрова Пресвятой Богородицы, и в большом остроге — каменная церковь Успения Пресвятой Богородицы» (Мерцалов А.Е. Вологодская старина. Материалы для истории Севера России. СПб., 1889.). И известно еще, что каменный Успенский собор был заложен в 1619 г. и закончен в 1622 г. из доходов ростовской епархии (Тельтевский П.А. Великий Устюг. М., 1977.). Все остальные 25 церквей, как и церковь Покрова, были деревянные, построенные клетски или шатром. Первые — теплые, а вторые — холодные, так как шатровые церкви возводились высоко, и отапливать их было очень трудно. Причем изо всех Устюжских церквей только 15 были самостоятельными, а другие 12, выстроенные отдельно, состояли при первых. То есть всего в Великом Устюге к середине XVII века было 15 приходов: 3 прихода по одной церкви и 12 по две — холодной и теплой. Зачастую это касалось не только приходов. Так, например, в Ивановском монастыре было две деревянных церкви: холодная — Иоанна Предтечи и теплая — Трех Святителей, или в Преображенском Спасском: шатровый Преображенский храм и, выстроенный клетски, теплый храм Сретенья, и т.д. В Архангельском же монастыре была одна церковь Введения — теплая, с трапезной, но выстроенная шатром на подклете. При ней была и деревянная колокольня (Мерцалов А.Е. Вологодская старина. Материалы для истории Севера России. СПб., 1889.). И только с середины XVII века в городе начинается строительство каменных храмов, которые воздвигались взамен более ранних, выполненных из дерева. Заказчиками каменных храмов выступало разбогатевшее купечество (Тельтевский П.А. Великий Устюг. М., 1977.). Огромная по территориальному охвату устюжская школа в географическую сферу своего влияния включала территорию Нижней Сухоны, Юга с его притоком Лузой и Ланой, верхнее течение Двины и всю Вычегду, также имела особые ареалы, такие как Лальский — самое значительное ответвление устюжской школы (Хрипунова Л.Г. Архитектура города Лальска: градостроительное развитие и памятники церковного зодчества конца XVII-XVIII вв. СПб., 1995. С.59.). И здесь, на «периферии» Устюга — в Лальске и на Вычегде, первенцы каменного зодчества появляются лишь на рубеже XVII-XVIII веков, то есть со второй половины 90-х годов XVII века и до запретительного Петровского указа 1714 года. Строительная деятельность не была окончательно прервана указом 14-го года, так как запрет на каменное строительство не всегда соблюдался. «Приостановленное строительство тех или иных храмов часто возобновлялось, — пишет А.Ю.Каптиков в книге «Каменное зодчество на Руси…», — более того, начиналось новое. В 20-е годы, когда стеснения еще существовали, устюжский епископ Лаврентий Горка добился права давать разрешение на строительство, не запрашивая Синод» (Каптиков А.Ю. Каменное зодчество русского севера, Вятки, Урала XVIII в. Свердл., 1990.). Многие монастыри посредством богатых вкладчиков, также обращаются к каменному зодчеству. «Однако, — пишет тот же А.Ю. Каптиков, — каменное строительство было под силу далеко не всем «обителям». По ведомости 1727 года из 29 монастырей Вятской и Великопермской епархии 20 оставались целиком деревянными» (Там же). Вятская и Великопермская епархии едва ли являлись исключением из общей картины монастырского строительства всего Русского Севера.
Исходя из всего выше сказанного, строительство каменной церкви в глухих лесах, в 80-и верстах от деревянного города, только-только зарождающимся монастырем, по меньшей мере, удивительно. Строительство каменной церкви без помощи и поддержки богатого, влиятельного вкладчика в то время фактически невозможно. Даже Успенский собор Великого Устюга возводится благодаря финансовой помощи ростовского митрополита Варлаама. Что же говорить о маленькой, затерявшейся в лесах пустыни? И к тому же житие вряд ли умолчало бы о существовании богатого вкладчика.
Как уже говорилось выше, предположительное время составления жития — не ранее 1682 года. Можно ли отодвинуть датировку строительства каменной церкви в Симоно-Воломской пустыни за эти рамки, исходя лишь из отсутствия упоминаний какой-либо информации об этом событии в рукописном житии? Пока что можно смело сказать только одно, что при жизни преподобного Симона храм, построенный на Воломах, не перестраивался. Но тот факт, что первые каменные храмы «на периферии» Устюга появляются лишь на рубеже XVII-XVIII веков, и Симоно-Воломская пустынь не является исключением, дает нам возможность провести предположительные границы датировки Крестовоздвиженской церкви. Пока мы можем сказать с уверенностью, что храм не мог быть построен раньше начала XVIII в. и позже 1764 года. То есть крайняя дата постройки не должна пересекать рамок 1764 года, когда Екатерина II своим указом «О штатах» прекратила существование Симоно-Воломской пустыни как малой обители, и монастырская церковь стала приходской.
Теперь обратимся непосредственно к архитектуре Крестовоздвиженской церкви. В целом это двухъярусный бесстолпный объем, с граненой апсидой. Такой вариант каменного храма появляется в Великом Устюге в первой половине XVIII века. В это время «ярусные башнеобразные каменные храмы постепенно заменяют старые клетские церкви, дольше летних остававшиеся деревянными». (Шильниковская В.П. Великий Устюг (развитие архитектуры города до середины XIX в.) М., 1973. С.95). В первой трети ХVIII в. намечается и тенденция замены трех круглых апсид пятигранной, и ко второй половине ХVIII столетия этот мотив в северной архитектуре решительно возобладает (Каптиков А.Ю. Каменное зодчество русского севера, Вятки, Урала XVIII в. Свердл., 1990). Характерным примером здесь может являться церковь Сергия Радонежского в селе Дымково, построенная в 1739 г. и отражающая общий характер местных зимних храмов ХVIII в., с ее ярусным завершением центрального объема и с пристроенной с запада обширной трапезной (Илл.17) (Шильниковская В.П. Великий Устюг (развитие архитектуры города до середины XIX в.) М., 1973. С.179). Или же церковь Сретенско-Преображенская (1725-1739гг.), опять же зимняя, построенная на месте старой деревянной церкви бывшего Спасского монастыря, и являющаяся типичным примером русского культового сооружения XVIII в., при этом ярко иллюстрирующая основные особенности устюжской архитектурной школы этого периода (Илл.18) (Там же. С. 174-175). Но как наиболее близкий по архитектурному убранству скорее хотелось бы привести Владимирский холодный храм в Вологде, датируемый 1759-1764 гг. (Илл.19) (Дунаев Б.И. Северно-Русское Гражданское и Церковное Зодчество. Город Вологда. М., 1914). В главной своей части храм представляет собой четверик в два света, перекрытый сомкнутым восьмилотковым сводом и увенчанный двухъярусным восьмигранным световым барабаном главки (типичное завершение большинства церквей вологодского и устюжского регионов того времени), с пятигранной алтарной апсидой и невысокой трапезной с запада. Убранство фасадов Владимирского храма, как и Крестовоздвиженской церкви, состоит из пилястр и городчатого карниза. При сравнении бросается в глаза более крупные по размерам проемы окон Воломской церкви в общей фасадной композиции и скромное их обрамление, что можно отнести к провинциальной трактовке барочных форм Вологодской архитектурной школы или влиянию наступающего классицизма, а также наличие в декоре Крестовоздвиженской церкви чудного перспективного портала, выполненного из фигурного кирпича.
Мы знаем, что кирпич, как основной строительный материал, приобрел прочное свое значение уже к середине XVII века. В устюжских сооружениях этого периода времени применялся в основном стандартный, так называемый «большемерный» кирпич, имевший размеры приблизительно 30х14×8см, как мы видим и в Крестовоздвиженской церкви (32х17х8,5см). Но из кирпича возводились не только стены зданий. В кирпиче выполнялись сводчатые перекрытия, нередко кирпич применялся для устройства полов, и, наконец, кирпич явился основой всего архитектурного убранства новых каменных храмов. С этой целью при кирпичных заводах было налажено производство специально формованного, так называемого лекального кирпича. Тем более что в убранстве приведенных выше церквей характерно стремление к барочным линиям в сочетании с простотой, симметричностью и практичностью всего объема. И в целом в каменном строительстве Великого Устюга со второй половины XVII века намечается отход от древнего узорочья и переход к барокко.
Вполне логично, что портал Крестовоздвиженской церкви, напоминающий декор северной архитектуры XVII века, хотелось бы датировать как можно более ранним периодом времени, тем более что использование лекального кирпича на Севере фиксируется с середины XVII века. Однако, исследуя убранство устюжской архитектуры, подобное оформление портала удалось встретить только в декоре парадных врат Троице-Глединского монастыря, относящихся к первой четверти XVIII века (Илл.20), а также южного портала церкви Дмитриевской Дымковского прихода, построенной в 1709 году (Илл.21). В качестве наиболее близкого аналога Крестовоздвиженской церкви хотелось бы привести Спасо-Преображенскую церковь деревни Слобода под Лальском (1748-1754гг.), сочетающую в себе сходную композицию (храм с пятигранной апсидой, трапезная с приделом и смещенная относительно оси к северо-западу колокольня) с аналогичным декором (городчатый карниз и наличие южного трехступенчатого, перспективного портала с выделением импоста) (Хрипунова Л.Г. Архитектура города Лальска: градостроительное развитие и памятники церковного зодчества конца XVII-XVIII вв. СПб., 1995. С.101). Наличие подобных аналогов, дает возможность продатировать Крестовоздвиженскую церковь опять же не ранее первой половины XVIII века. А сочетание с простыми формами и декором, характерными уже для середины века, дает возможность отнести все сооружение к середине XVIII столетия, правда, не позднее 1764 года. Что соответствует датировке, приведенной в Известиях Императорской Археологической Комиссии.
Вариант реконструкции.
На основе проведенного нами анализа весь комплекс Крестовоздвиженской церкви можно реконструировать по аналогии с современным ей Владимирским храмом, построенным, как уже говорилось выше, в 1759-1764 годах (Илл.19) или Спасо-Преображенской церковью д. Слобода Лальского уезда (1748-1754 гг.). На иллюстрации 2 представлен чертеж южного фасада и план Крестовоздвиженской церкви и колокольни, выполненный по фотоматериалу и архитектурным обмерам. Пунктиром показана реконструкция плана крыши трапезной, сделанная на основе сохранившейся штрабы на фасадах зданий. Наличие тромпов и ясно прочитывающийся переход в своды дают возможность утверждать, что завершение храма было аналогичным типичному завершению памятников Устюжской школы XVII-XVIII вв. Это мог быть только восьмилотковый, сомкнутый, скорее всего, свод, с граненым барабаном главки. О том, что колокольня была достроена, мы можем судить только по устным источникам — свидетельству очевидцев, утверждающих, что на колокольне был шпиль (И.Н. Вопиловский) (И.Н. Вопиловский, 1927 г.р., г. Великий Устюг, рассказ записан А.А. Мартюковым). Наличие угловых тромпов в интерьере второго яруса колокольни дает возможность предположить, что существовал третий ярус — восьмигранный. Однако проемы звона второго яруса полностью опровергают эту гипотезу. Скорее всего, здесь мы наблюдаем туже картину, то есть переход в своды и завершение шпилем, характерным для подобных построек того времени. О датировки колокольни можно пока с уверенностью сказать лишь то, что строилась она гораздо позже храма, возможно, в конце XIX века, о чем свидетельствуют размер кирпича и упрощенный декор фасадов здания. О времени строительства трапезной без дополнительных исследований пока говорить сложно.
Возможные гипотезы строительства.
Теперь вернемся к житию преподобного Симона Воломского. В результате приведенного выше историко-архитектурного исследования четко вырисовываются две возможные гипотезы строительства.
Первый вариант наиболее простой. Исходя из данных, приведенных в Устюжском Летописце, версии М. В.Толстого о том, что похоронили преподобного Симона «в созданной им Крестовоздвиженской церкви», и аналогичного ей устного предания, а также того факта, что сегодня захоронение святого находится под плитами разрушающегося здания, получается, что именно на этом месте преп. Симон построил деревянный храм. В этом храме его похоронили, и именно этот храм в середине XVIII века заменили каменной церковью. Такой вариант возможен, однако, он тянет за собой некоторый ряд вопросов. И главный из них будет основан на традиции в Северном церковном строительстве обязательного сосуществования двух церквей: летней (холодной) и зимней (теплой). Исключения были (так, например, церковь Архангельского монастыря) при условии, что единственный храм этот отапливался, то есть это был обязательно тип зимнего храма. Но, исходя из конструктивных особенностей Крестовоздвиженской церкви, можно с уверенностью сказать, что она была неотапливаемой. Теплым был северный придел, возможно построенный позже.
Вторая гипотеза будет основываться на рукописное Житие прп. Симона, из которого следует, что прп. Симона похоронили «с левой стороны от построенной им церкви». В 1646 г. над могилой была построена часовня, которую, согласно версии И.Верюжского заменили в начале XVIII в. каменной церковью. Деревянный храм преподобного Симона, выстроенный им самим и руками его сподвижников и местных крестьян, приглашенных помочь, скорее всего, представлял собой тип зимнего (клетского — ?) храма и вплоть до середины XVIII века исполнял функции как зимней, так и летней церкви. После смерти преподобного, похороненного с левой стороны от его храма, над могилой его в 1646 году строят часовню и в середине XVIII века заменяют ее каменной церковью. При наличии зимнего храма, и к тому же, если учесть, что в Великом Устюге и его окрестностях зимние храмы просуществовали деревянными несколько дольше летних, на месте часовни вполне могли бы построить каменную церковь, выполняющую функции летней, холодной, то есть неотапливаемой. С момента освящения второго престола деревянную церковь могли разобрать, так как необходимость теплого храма отпадает, теперь эту функцию выполняет отапливаемая трапезная с престолом — северный придел.
Теперь остается только решить вопрос с названием церкви. И вот здесь вновь возникает путаница. Если наше предположение верно, и деревянный храм, построенный в 1620 году преподобным Симоном, освященный в честь Воздвижения Животворящего Креста Господня, сосуществовал в XVIII веке с новой летней каменной церковью, то, как же последняя может носить то же название, то есть Крестовоздвиженской? Тем более, что обычно во всех приходах и, конечно же, в монастырях зимняя и летняя церкви носили самостоятельные названия по имени святого или Праздника, в память которого был освящен престол. Правда и здесь главенствовал зимний храм, т.е. часто в городах всему приходу давалось название по зимней церкви. Но могут ли существовать одновременно в одном монастыре две церкви с одним названием? На первый взгляд это кажется невероятным, но на самом деле такой вариант возможен при наличии только одного антиминса в монастыре. То есть, если во время освящения второй церкви использовался антиминс зимнего храма, тогда при каждом сезонном перемещении из зимней церкви в летнюю и обратно, переносился соответственно и антиминс, и только в этом случае престолы обеих церквей могли иметь одно название.
Разумеется, обе вышеприведенные гипотезы строительства Крестовоздвиженской церкви имеют право на существование. К сожалению, пока нет возможности использовать многие источники. Так, например, в Российском Государственном Архиве Древних Актов, в фонде № 125 хранятся Монастырские дела 1547-1737 гг. Здесь собраны документы церковных учреждений по территориям, подведомственной Устюжской четверти 1669-1668 гг., и в списке монастырей находится и Симоно-Воломская пустынь (История Русской Православной Церкви. В документах федеральных архивов России, архивов Москвы и С.Петербурга (Ч.I). М., 1995). Дальнейшее исследование, несомненно, предоставит дополнительную информацию для раскрытия полной картины истории строительства и облика Крестовоздвиженской церкви на разных этапах ее существования.
Сегодня одна из главных задач состоит в том, чтобы сохранить разрушающийся памятник. Если не принять срочных мер, через год или два рухнет алтарь. Прогнившая крыша не защищает интерьер церкви от внешних воздействий, и росписи исчезают на глазах. Неиспользуемые земли порастают лесом, который постепенно поглощает и дорогу, ведущую на Воломы.
Крестовоздвиженская церковь, построенная в последние годы существования Симоно-Воломской пустыни, является одним из интереснейших источников по истории обители, и, несмотря на аварийное состояние, представляет определенный историко-архитектурный интерес как образец северорусского зодчества XVIII века. И сейчас ведется работа по постановке памятника на местную охрану.